ЦБ РФ - отрыв от реалий

ЦБ РФ - отрыв от реалий

Автор: Наталья Костюченко, генеральный директор ООО «Риск-Консалт»

Банкиры уже точно знают: в стране произойдет экономический спад, глубину которого предсказать сложно. В связи с этим обеспокоенность участников рынка и их стремление усилить рисковую составляющую выглядит довольно логично, если не обращать внимания на несоответствие позиций ЦБ РФ и коммерческих структур.

Роль ЦБ РФ в системе развития банковского риск-менеджмента, мягко говоря, не особенно понятна. С одной стороны, регулятор призывает банки совершенствовать систему управления рисками по Базелю II, разрабатывая свои методики, апробируя их несколько лет, - и это притом, что уверенности в том, что ЦБ одобрит методику, нет. Что же касается Положения по оценке кредитных рисков ЦБ РФ (254-П), которое регулятор ежегодно «оттачивает», можно сказать с полной уверенностью, что оно не работает в условиях российской экономики – нестабильной и подверженной высокому влиянию административных рисков.

Наглядный пример - кризис 2008 года. Много банков вышли из него без долгов? Как же так сработал регулятор (да и сами рисковики), что у ряда банков проблемные активы достигли до 50% кредитного портфеля? Конечно, можно сказать, что в данном случае в большей степени сыграли свою роль отраслевые и правовые риски, но это не оправдывает регулятора, который не предусмотрел это своим Положением и, по-моему, не собирается этого делать и в ближайшее время (судя по его последним новшествам, которые направлены далеко не в «поле рисков», а в «поле политических игр»).

Банк России своими разъяснениями от 04.04.2011 г. №43-Т сказал, по сути, следующее: «Долой тендеры, проектное финансирование, малый бизнес и ломбарды». Поясню по пунктам, со ссылками на первоисточник.

«В качестве иного существенного фактора, который может повлиять на принятие кредитной организацией решения о классификации ссуд в более низкую категорию качества, чем это предусмотрено Таблицей 1 пункта 3.9 Положения Банка России № 254-П, целесообразно рассматривать наличие фактов, свидетельствующих об отсутствии у заемщика - юридического лица реальной деятельности в сфере производства, выполнения работ и оказания услуг, либо осуществление такой деятельности в незначительных объемах, не сопоставимых с размером ссуд. При установлении таких фактов кредитной организации рекомендуется классифицировать соответствующие ссуды не лучше, чем в III категорию качества».

Что же мы видим на практике? В кредитные учреждения массово обращаются компании, осуществляющие строительно-монтажные работы. Зачастую их текущая выручка не соответствует запрашиваемому размеру кредитной линии. И объясняется это достаточно просто: компания, которая принимает участие в аукционах на право заключения госконтракта, обязана его подписать, иначе попадет в «черный список». А как она может его подписать, не имея денег на его выполнение? Не все заказчики дают аванс, а для его получения нужно предоставить банковскую гарантию, которую, в свою очередь, новым и растущим организациям без залога дают очень мало банков. В итоге банк не может открыть кредитную линию на выполнение контрактов, поскольку текущая выручка заемщика недостаточна, а заемщик не может увеличивать объем работ, так как нет средств на их выполнение. Такой же пример можно привести из любой другой отрасли. Так, например, компании может подвернуться крупный контракт, но мало кто даст ей под него кредит, так как опять же текущая выручка не будет соответствовать запрашиваемому объему кредитных средств.

«Наличие обстоятельств, указывающих на существенные для заемщика объемы деятельности сомнительного характера, рекомендуется рассматривать в качестве признака отсутствия у заемщика реальной деятельности либо осуществления такой деятельности в объемах, недостаточных для надлежащего обслуживания долга по ссудам».

Регулятор достаточно обоснованно указал в письме такие признаки, но почему-то забыл про то, что у нас 80% компаний в своей деятельности используют транзит в качестве получения дополнительного заработка. У некоторых из них доля транзита достигает до 90%. Если соблюдать данное предписание, банкирам надо увеличить штат служб экономической безопасности и риск-менеджеров раза в три. Может, тогда они и смогут выявлять реальную деятельность путем проверки ВСЕХ контрагентов заемщика. И еще было бы неплохо, если бы регулятор помимо признаков указал механизмы выявления и снижения таких рисков.

«При определении размера резерва на возможные потери по ссудам с учетом обеспечения особое внимание рекомендуется уделять анализу правовых, экономических и организационных аспектов, связанных с возможностью реализации кредитной организацией прав, вытекающих из обеспечения, и с размером предполагаемых к получению средств, в том числе с учетом последствий реализации указанных прав для деятельности лица, предоставившего обеспечение. Как показывает практика, реализация кредитной организацией указанных прав может быть затруднена, в том числе, при следующих обстоятельствах:

• реализация прав, вытекающих из обеспечения, может привести к сбоям (остановке) производственного цикла лица, предоставившего обеспечение;
• не представляется возможным установить причины, по которым лицо предоставило обеспечение по ссуде (в том числе для такого лица отсутствуют экономическая выгода и юридические связи с заемщиком)».

Интересно получается. Теперь банк не сможет без резервов принять в залог производственное оборудование, транспорт, недвижимость заемщика, если они участвуют в бизнес-процессе. Ведь его реализация явно повлияет на деятельность заемщика! Компания, у которой в собственности есть лишние активы, лучше найдет, как их использовать для получения дохода, чем станет привлекать кредиты. Логика одна: лучше кредитовать под товары в обороте или без обеспечения. Тогда вышеуказанные критерии не будут поводом для отзыва лицензий. Чем руководствовался регулятор, когда писал эти рекомендации? Что банки должны кредитовать крупный бизнес и «свои» компании? А остальным что делать? Просишь кредит без залога – плохо, с залогом – теперь тоже ничего хорошего.

Отрыв от реалий

Пока банкиры считают ликвидность и рентабельность по формулам, которые давно не работают, начисляют резервы в большей части по бессмысленным признакам, дефолты по кредитам происходят совершенно по другим факторам, а именно:

• фальсификация финансовой отчетности;
• двойные залоги;
• правовые риски (в т.ч. сделки с заинтересованностью);
• высокое влияние административных рисков и налоговых рисков (транзит и уход от налогов);
• отраслевые риски.

Лучше бы регулятор создал базу залоговых историй, в целях избежания двойных залогов, и установил порядок взаимодействия между банками и налоговыми органами для выявления фальсификации финансовой отчетности, а также проводил обучение риск-менеджеров в области административных, налоговых, отраслевых и прочих видов кредитного риска. Отсутствие же очевидных для всех действий наталкивает на соответствующие выводы: 254-П – хороший инструмент монополизации банковской системы. Доля госбанков растет, уход с рынка мелких игроков только усиливает диспропорцию.

В прошлом году «развлекался» Росфинмониторинг, устраивая банкам «веселую жизнь», но в 2011-м банки научились работать с требованиями закона в части противодействия легализации доходов, полученных преступным путем. В 2012 году будет «развлекаться» ЦБ РФ. Уже начались запросы со стороны регулятора в банки – ЦБ «шерстит» все досье по заемщику, проверяет адекватность оценки финансового состояния, деловой репутации, профессионального суждения по корректировке резервов. Если ЦБ найдет зацепку по резервам, банк может очень быстро лишиться лицензии по причине недостаточности капитала (снижение нормативов, на которые влияет размер резервов). Таким образом, вместо того чтобы разрабатывать реальные методики оценки рисков и механизмы его снижения, у ЦБ задачи другие. Заниматься рисками просто некогда.

В России рисковики по-прежнему оценивают ситуацию «на глазок». Дело в том, что большинство хороших западных технологий у нас не работают. Нам нужно разрабатывать собственные стандарты риск-менеджмента, ведь на западе другая налоговая база, другое законодательство. Например, в Европе и России совершенно разные риски в части анализа финансового положения заемщиков; там прозрачная отчетность и открытые рейтинги, а у нас преобладают закрытые организации.

Итак, отсутствие внутренних методик по оценке кредитного риска, непонимание банкирами бизнес-процессов, отсутствие прямого сотрудничества между налоговыми органами и банком в части получения отчетности по заемщикам, а также сплошные «дыры» в Гражданском кодексе - всё это располагает к тому, что многие банки, не мудрствуя лукаво, оградили себя стоп-факторами по отраслям, ужесточили требования к заемщику.

Например, как в крупных, так и в небольших региональных структурах приостановлено проектное финансирование и инвестиционное кредитование, практически нет кредитов start-up, кредитов под товары в обороте (на данный момент только ВТБ 24 реально дает такие кредиты, если клиент проходит по рейтингу), применяется строгое соотношение Долг/Выручка (как правило, не более 0,5).

Непонятна вполне распространенная сегодня ситуация, когда с прежним банком-кредитором заключено мировое соглашение – расценивать ли это обстоятельство как стоп-фактор при обращении клиента за кредитом в другой банк. При этом новый банк–кредитор с «легкой руки» ЦБ не принимает во внимание причины возникновения трудностей заемщика при погашении кредита и то, что, несмотря на все, он погасил кредит и урегулировал вопрос с банком мирным путем. Зато входящий овердрафт до 50% от оборотов новому клиенту без кредитной истории – легко! Так где же здесь логика?

Все эти и им подобные «перекосы» в логике кредитной политики возникают из-за отсутствия эффективных методик по оценке риска, по методам управления им, по способам его минимизации. И самое главное, банки и регулятор не хотят разрабатывать новые продукты под реальные потребности рынка. Банкам легче смириться с нормами 254-П, вместо того чтобы делать самостоятельные шаги в развитии риск-менеджмента.

И их можно понять. Никто не хочет рисковать своей лицензией. А крупным кредитным учреждениям и так хорошо: клиентов хватает, деньги по большей части государственные. Зато все знают, что такое «плата за риск», этому их научили в институтах. И это притом, что большинство зарубежных банков отказались от рисковой надбавки, поскольку она себя не оправдывает. Как можно снизить риск путем увеличения процентной ставки? Если заемщик проблемный, он не вернет деньги ни под 5%, ни под 50%! Но в некоторых банках - например, в банке «Петрокоммерц» и некоторых других - этого совершенно не понимают.

Наиболее эффективная стратегия для банкиров – повышать свою квалификацию, создавать департаменты по оценке отраслевых рисков, убрать рисковую надбавку, не сосредотачиваться на залоговом обеспечении при оценке риска, а акцентировать внимание на финансово-хозяйственной деятельности заемщика, привлекать независимых консультантов в области налоговых рисков, при оценке правовых рисков в большей части апеллировать практикой, а не теорией, обмениваться опытом, разрабатывать свои методики по оценке рисков и способам его минимизации в разрезе кредитных продуктов и категорий заемщиков. А отсутствие таких методик ударяет не только по банкам, но и по заемщикам, которые априори находятся под подозрением и вынуждены становиться в положение то ли оправдывающейся, то ли доказывающей свою добросовестность стороны.

И в качестве весомого аргумента можно отметить следующее: после кризиса 2008-го года ЦБ РФ так и не провел анализ, не систематизировал информацию, не довел до банков сведения о причинах возникновения проблемной задолженности. Притом, что это является одной из задач системы управления рисками, и кто, как не регулятор, имеет все инструменты для такого анализа. Из любого кризиса необходимо извлекать пользу путем анализа ошибок и выработки мер по их предотвращению в будущем. К сожалению, только не в нашей стране. Мы переняли красивое слово «риск-менеджмент», но забываем в конце добавлять «по-русски»!

Непредсказуемые риски

Есть риски, которые априори нельзя минимизировать. Например, административные – ну что банк с ними сделает? Если оценивать их, то кредит в нашей стране вообще никому нельзя выдавать. Доля «откатов» в строительной, сельскохозяйственной и алкогольной отрасли сумасшедшая. В СПб недавно крупный завод по производству коньяка заплатил 30 млн рублей только за получение лицензии. Сельское хозяйство только и занимается, что «отмывает» субсидии у государства на свои личные цели (до 99% расходов можно спокойно возместить, например, коммуникации проложить осенью за 10 ммлн рублей, а предъявить все 40 млн рублей по документам - и ведь зимой никто не сможет проверить, а сделаны ли работы вообще и т.д.). Как КУГИ отбирает помещения у бизнеса – это отдельная часть спектакля. Как государство в 2011 г. увеличило налоги для малого и среднего бизнеса – тоже все знаем. Самый яркий пример административных рисков – передача рынка сетевикам и закрытие мелкорозничной торговли (подробнее читайте далее). Продолжать можно долго. Скажем, вышло новое постановление ЦБ, сменилась власть (даже на уровне субъектов Федерации), рынок бетона монополизировали – предполагаемые факторы не входят в компетенцию ни одного риск-менеджера. Пока в стране нестабильно, пока нет реальной господдержки бизнеса, административные риски будут увеличиваться и дальше и банки не смогут разработать единую методику, которая бы работала для всех категорий заемщиков. Те же выборы президента РФ – дополнительный административный риск. Мы не знаем, какой новый налог введут, решит ли государство монополизировать какую-нибудь отрасль? Неизвестно.